Глава 1 Степь, степь колышется, гонит ветер вперед, Кровь в венах кипит, клинок к бою зовет. Воедино сплетаются сталь и душа, Пляшет тень у огня, то замрет не дыша. Опустилась рука - поднимается крик, Жизни вечность во тьме - скоротечный лишь миг, И под песню ночную, и племени хор, Сквозь костры ночь пронзает приглушенный ор… Отрывок из баллады «Степные псы» Сильвэйна Реданского. Солнцеликий Навльград, или же более поздний, но и более распространенный ныне в миру вариант, Млеверские долины, тянется от берегов Аккарийского океана, волею судьбы в народе именуемого Лазурным, до берегов полноводного и своенравного Лима, своим могущественным хребтом пересекающего весь наш исполинский континент, соединяя между собой два нетленных океана. Понтийский - таящий в своих темных и неизведанных водах секреты и знания прежних веков, и Аккарийский - молодой, но гораздо более могучий и буйный, вечно стремящийся поглотить враждебный его естеству восточный мир, вместе с остатками всей доживающей свой, столь многообещающий в далеком прошлом, век старой цивилизации, к коей ваш скромный слуга и принадлежит. И хотя ушедшие в забытую всеми и каждым страну мыслей и снов названия, до сих пор живущие в моей памяти, говорят для вас совсем не много, сказать больше попросту невозможно по одной довольно простой и понятной каждому причине - то, что я ведаю..., знаю - помню лишь я один. Великого пристанища вселенского равновесия, воздвигнутого друидами казалось на веки вечные, здесь давным-давно не существует, низвергнут в невесомый прах был город предвечной гармонии умелыми руками и сокровенными знаниями самих его могущественных и взыскавших божественной мудрости творцов, похоронивших свои тайные искусства в незыблемой пыли вечности. Долины же живущие и процветающие по ныне, названы так в честь и память, о не-то ли бывшей некогда здесь легендарной стране Млевер, пришедшей на смену разрушенному городу солнца и сокрушенной Авесталами Невии, не-то знаменитого и в наши дни Млеверского замка - непреступной твердыне и оплоте всех сил света, о котором в ваше тяжелое и овеянное тьмой время известно только из чудом дошедших сквозь течение смутных дней, древних преданий, народных сказаний и мифов. Да и то, все до единого сведенья эти, зачастую, обрывчаты и, к величайшему моему сожалению, неполноценны, искривлено преподнесены или же извращены до противоположного, так как события, летописью описанные, происходят многими веками позже времен величия и славы как Млеверского государства - павшего прахом многие лета назад, еще в века моей молодости, так и эпохи разлома, ставшей теперь скорбной участью ныне живущих. От разрушенной, дланью сурового часа цитадели, устремляющейся казалось в вечность, сегодня остались лишь одинокая и безжизненная Северная гряда, да мелкий, не в пример величественной Невии, городок Редан, в который нас собственно, по велению всесильных сил вселенского баланса, и направила десница Прави... В глубине небольшого по меркам, иного, внешнего мира, участочке, очерченном по кругу грядами спящих вечным сном скалистых великанов, таился спрятавшийся за океаном Редан, бывший из разряда тех маленьких городков, что день ото дня живут своей спокойной и размеренной жизнью. Как и везде имелись здесь фермеры и охотники, рыбаки и ремесленники. Да и прочие законопослушные подданные, водились здесь также. Говоря так я имею ввиду то, что все они могли бы без особых трудностей состоять в чьем - либо подданстве, но таковыми отнюдь не являлись. Несомненно, все сложилось бы совсем иначе, появись в этих чудесных и процветающих местах король или даже император - что вовсе не редкость, там далеко за Барьером. Не чтили Реданцы и такой абсолютно бесполезной с их точки зрения вещи как закон. Его им заменял устойчивый дух и искренняя доброжелательность ко всем, кем бы ты ни был и каковое бы не имел за спиной прошлое. И все же вернемся обратно к затронутой теме касающейся правителей - такого слова жители долин никогда не слыхивали. Им и без них жилось весьма не дурно, можно даже сказать что совсем наоборот - исключительно прекрасно, так как властителей здесь действительно никогда не было и соответственно не возникало потребности в таких бесполезных вещах как армия, законы и всяческие уставы, свидетельствовавшие, судя по остаткам мирской цивилизации лишь о пережитках загнивающего на корню феодализма. Из так званного внешнего мира сюда забредали только бродячие торговцы да менестрели, которые и служили основным источником новостей и прочей полезной информации. Чем занимались долинцы - да всем чем только не придумай, народец они свободный и вольны целиком и полностью в выборе своего рода занятий. Одно можно сказать наверняка, не было такого Реданца, да и какой же он Реданец, если не имеет хоть даже самого мизерного земельного участочка или благоухающего садика возле своей усадьбы. Вот этим занимались все до одного, по осени устраивая разнообразные фестивали, после сбора урожая. Ходили друг к другу в гости, это следует заметить было излюбленным занятием долинцев, с корзинами, а не редко и с коробами полными собранных в своем саду, или огородике плодов. Что же касается будней, то слово серые к ним в Редане просто не применимо. И объяснение тому довольно простое, если бы вы хоть раз бывали в тех местах то и оно, попросту, не понадобилось бы. Каждый живущий здесь человек, вне зависимости от того стар он или млад, чувствовал себя довольным, а значит в той или иной степени счастливым. Об этом ярко свидетельствуют дома Реданцев, разукрашенные в веселые тона, с вычурными оконными рамами и искусной резьбой, выведенной на деревянной поверхности умелой рукой талантливых мастеров. Именно здесь в этом дивном и казалось бы совсем не натуральном, противоречившим всем социальнопринятым нормам внешнего мира месте, восемнадцать лет назад, родился маленький и розовощекий малыш. Поздним но ясным вечером, когда перестают петь птицы и появляются первые звезды, в родительском саду, под кроной раскидистого дуба, посаженного еще прапрадедом. Мальчик появился на свет из материнской утробы самым обыкновенным образом, без какой-либо посторонней помощи. Аллор - назвали его, означающее на древненевийском «мудрый, всезнающий», в честь дедушки посадившего то величественное древо под сенью которого малец впервые увидел мир. Его бывший уже в годах отец слыл лучшим в окрестностях охотником, но содержал семью, по прихоти любившей пошутить судьбы, лишь благодаря доставшемуся ему в свою очередь от своего отца огороду, бывшему довольно таки обширным. С Аллором вместе под одной крышей жило еще два брата и сестра, все старше его на хороший отрезок времени. Среднего брата величали Рреллар, а старшего Руан, родившегося чуть позже самой старшей из них Эвэлин - первой красавицы на весь Редан. С одной стороны такое многочисленное и дружное семейство, заботящееся о тебе день ото дня, просто предел мечтаний, но с другой стороны малышу было немного скучновато с постоянно находящими чем заняться старшими. Поэтому он частенько давал стрекача и днями бродил по окрестностям города играя со своими вечно свободными друзьями - солнцем и ветром. Малыш рос, когда ему исполнилось десять его сестра Эвэлин, к тому времени уже совсем уставшая от постоянных за собой ухаживаний со стороны многочисленных кавалеров, а кому не хотелось бы стать мужем такой красивой и приятной девушки, вышла замуж за менестреля - полукровку, Сильвэйна Аэлнура и вскоре покинула отчий дом. Аллор поначалу скучал по ее теплой улыбке и ласковым рукам, нежным голубым глазам и неугасаемой веселости, но позже свыкся с мыслью о том что Сильвэйну, прежде никогда Эвэлин не встречавшему, также хотелось ощутить на себе тепло ее души. Тем более что она тоже была в него горячо влюблена, да и сам Аллор, как и остальные члены его семьи мог отозваться о Сильвэйне лишь как о хорошем и надежном человеке. Менестрель всегда мог рассказать удивительную и интересную историю, повествующую о далеких временах и о храбрых героях, могущественных колдунах и прекрасных девах. Он никогда не лез за словом в карман - и это располагало к себе. Сестра пообещала ему частенько проведывать его, и слово свое держала лучше любого баснословного монарха, раз в неделю приезжая с мужем вместе из своего загородного домика, находившегося в небольшом лиственном лесу, в нескольких десятках миль от Редана. А сегодня Аллору исполнилось восемнадцать лет. Пожилой, заметно постревший и седой уже к тому времени, отец, в сей знаменательный день, подарил любимому сыну свой старый, но не утративший и толику гибкости и крепости, охотничий лук, да расшитый бисером колчан со стрелами; не первый раз уж переходивший вот так из рук в руки, и доставшийся самому главе семейсва еще от своего прадеда. Век от века случалось так, ибо каждый взрослый мужчина, так уж было испокон веков заведено, чтобы доказать всем остальным и себе самому, что он действительно является взрослым и самостоятельным человеком, должен был в день своего восемнадцатилетия продолжить дело жизни своего отца. Ремесленник - вылепить свой первый горшок, кузнец - выковать плуг, рыбак - поймать рыбину или хотя бы рака. Ну а тот, чей отец принадлежал к охотничьему стану, обязан был принести домой хоть какую-нибудь дичину. Но, опять же таки, дело обстояло так что зверина в млеверских степях уже давно как совсем повывелась, можно было, конечно, при великом сопутствии удачи, поймать после многодневного лова сурка или, быть может даже, хомяка, но уж лучше тогда речного лобстера, и мороки с ним меньше и толку больше. И вот рано-рано утром, когда притаившееся за горизонтом солнышко, понемногу рассветая, все еще играло в прятки с сумрачными полуночными тенями, Аллор стал собираться на свой первый промысел. Приторочив к бедру колчан, и взяв отцовский лук через плечо, он, как и много лет назад его тогда столь же молодой восемнадцатилетний отец, отправился на охоту, захватив еще с собою флягу с водой да немного домашнего хлеба и брынзы, чтобы не голодать в дороге. А дорога предстояла длинная, длинная, но однообразная и отнюдь не занимательная, одна лишь тянущаяся вплоть до горизонта степь. Казалось бы, совсем бескрайняя она, колыхаясь на ветру, гнала стремительные волны гибких стеблей прочь от себя к той далекой и почти незримой полосе, где земля и небо навеки соединяются вместе. Легкая и ненавязчивая атмосфера спокойствия и умиротворенности окружала своим мягким и приятным теплом, то и дело окутывая тонким покрывалом шелковой расслабленности и неги. Аллор вовсю сопротивлялся влиянию на себе этой непонятно откуда взявшейся сонливости, как и прежде стараясь сохранить присущую ему как охотнику бдительность и настороженность. Как показало время, все его попытки оказались тщетными, и уже вскоре, он сам того не замечая, присоединился к ритму окружающего его со всех сторон спокойствия и словно бы тихо и сладко поющей размеренности. Повсюду порхали цветастые плясуньи бабочки и насмешливо стрекотали, перепрыгивая с места на место, задористые кузнечики - вот тебе и вся дичь на многие лиги пути. Долинец идущий уже совсем вальяжно старался четко и неукоснительно держаться дороги, дабы не заплутать, так как местность становилась, чем дальше, тем менее ему знакомой. Но несмотря на все это целеустремленности Аллору было не занимать, все так же напористо и уверенно он продолжал свой путь и лишь пару раз останавливался у обочины, дабы глотнуть немного прохладной воды и, присев на обочине, перевести дух от беспрестанной утомительной ходьбы. Палящие лучи полуденного солнца до того прогрели плотный степной воздух, что легкий и игривый ветерок стал похож на горячий струмень, выбивающий из уставшего разморенного зноем тела и так доходящие до своего предела силы, отымая и ту толику выносливости что ее Аллор чудом умудрился сохранить за весь свой длительный переход, еще только начавшийся и судя по всему не спешивший так уж скоро подходить к концу. «Лучше бы отец был гончаром, глины то вон сколько под ногами, хоть горы из нее ваяй, а вот зверушку какую, поди споймай. Раньше ведь, отец рассказывал, на зверя не с луком да стрелами ходили, а с арканом да с рогатиной, за то ловчими их звали. А теперь вот - охотник. Охотливый значит, вот и проявляй свою охоту, может и разохотишься этак через месяц по степям бродить да народ смешить...». День нехотя приближался к вечеру, солнце все больше клонилось к западной кромке небес меняющих окрас свой с лазурно голубого на более густой и синий, свету чем дальше, тем становилось меньше, а спускающаяся на успокоившиеся степные моря вечерняя прохлада вконец сморила Аллора и он, окончательно решив прекращать на сегодня бесполезную ловлю, вознамерился немного передохнуть да перекусить перед ночлегом. Долинец неспешно сошел с тракта в сторонку, на обочину, ведь не садиться же есть прямо посреди пыльной дороги, и собрался было удобно себе устроиться рядышком с пригожими полевыми цветами на небольшом пригорке, как заметил вдалеке, почти на горизонте поднимающуюся в воздух над дорогой тучу рыжей пыли. «Наверняка телега или конный, - смекнул Аллор и решил, ненадолго отложив свою трапезу, посидеть и подождать до тех пор, пока это непонятное пыльное облако не подъедет ближе, чтобы его можно было осмотреть более детально». Спустя некоторое время из-за столба дорожной пылищи проступили размытые и нечеткие очертания знакомой долинцу, крытой грубым рыжим полотном повозки. Фургон, это был фургон мельника, но он, обычно размеренный и не особо горячный в своих действиях должен был иметь особенно веские причины для столь интенсивного способа передвижения, тем более что оглобли его старого воза, неприспособленные для такого вида езды давно уж как иссохлись. Судя по его взмыленной пузатой кобыле, то и дело всхрапывающей и пускающей пену изо рта, гнал он так уже довольно долго, не жалея ни себя, ни Каролины, ни телеги само собой. - Ты куда это то так летишь а!? У тебя же лошадь на издохе, того и гляди под колеса свалиться, а ты еще и шею себе свернешь! Поберег бы скотину, да и тебе передых нужен, слезай поскорей да присоединяйся к моей скромной трапезе, - увлеченный беспрестанной травлей своей хрипящей, задыхающейся от напряженной гоньбы лошади, раскрасневшийся, словно накаленный в печи металл и пробитый насквозь потом кучерявый бородатый мужчина, закусив от напряжения свою нижнюю губу, напрочь отказывался отвлекаться на какие бы то ни было посторонние вещи. Для него они попросту не существовали. Сконцентрировав все свое внимание исключительно на том, чтобы, подобно шквальному ветру, нестись сломя голову вперед, селянин, казалось, не замечал в окружающем мире ничего, кроме петляющей и выплясывающей перед самим его носом дороги, впившись взглядом лезущих от напряжения на лоб выпученных глаз, в клубящуюся под копытами лошади пыль. Не мудрено, что окроме торохтящего шума колес да невыносимого скрипа гнущихся от непомерной нагрузки осей, мельник попросту ничего слышал. Не особо разбирая дороги, накренившись левым боком повозки к земле, он, уповая на небесные силы хранящие путников, продолжал вовсю, яростно от души хлестать поводьями вспотевшую спину своей бедной изнуренной беспрестанной гоньбой кобылы, ни на секунду не желая сбавлять раскалившегося не на шутку бешенного ритма скачки. - Ну, что ж ты ослеп совсем а! Стой кому говорю! - выкрикнул в сердцах Аллор хлопнув себя рукой по бедру. Мельника всего аж передернуло, испуганно сощурив глаза он принялся затравлено зыркать из-подлобья по сторонам, пытаясь разглядеть сквозь завесу окутавшей повозку пыли призрачную фигуру внезапно окликнувшего его человека. Узнав в рослом незнакомце Аллора, селянин, вонзившись каблуками сапог в дощатые мостки, мигом потянул на себя затрещавшие от натуги поводья и чудом не перевернув при этом телеги слетел, с покрытой после дождей рытвинами и выбоинами дороги, на обочину. - Что случилось дружище Кэйн, неужели крысы на твоей мельнице стали столь велики, что испугали и тебя и лошадь до полусмерти? Ведь если это и вправду так, то я хоть их да подстрелю на этой моей злополучной охоте. Ну а если ты все же еще хоть сто футов проедешь в таком темпе, то я даю тебе пинту эля за твою мертвую Каролину, она конечно же не олень и не архар, но на худой конец тоже за дичь сойдет, - произнес незлобиво посмеиваясь, подходя к повозке долинец, - скажу что она мустанг. - Не мудруй ко парнище, - возбужденно выпалил мельник, проговаривая слова напряженно и быстро, словно бы задыхаясь, будто это он, а не лошадь летел сломя голову все это время. - Сейчас здесь тебя самого могут подстрелить, они и чего хуже сделать смогут, - выкатив свои и так не особо мелкие глаза на лоб, заявил плюясь во все стороны слюной, все еще до конца не оправившийся от испуга селянин. - Кто эти они, никак черти за тобой гоняться? - немного в шутку спросил Аллор. - Черти не черти, не знаю, - мельник судорожно сглотнул, - но смешного я тебе скажу здесь мало, знаешь ли, еду я значит то на мельницу, а мельницы моей то и нетути... а заместо нее стоит какой то лес, чащоба, ну просто жуть, аки на могильнике ночью. Вороны каркают, в ушах свистит..., ох и страху то там понабраться пришлось, всю оставшуюся жизнь до конца дней своих теперича памятовать теперь буду… Ай да совсем уж я со старости дури дался, так его переэтак, едва про самое главное не забыл: ёще и что-то в самом лесу гудит и скрежещет, и этот зеленый нелюдь кровожадный прячется там где-то в кустах. Ну я, стало быть, и ходу оттудова... Ты ж, не подумай бывало, что я энто ну того, испужался, да и мне со страху все и привиделось. Страх он конечно страхом, и очи у него велики, да только лучше не ходить туды, так что давай садись, Бог его знает чего там ишо есть. Может там эти, как их там, ну гобелены, - обхватив полное бородатое лицо руками, потрясая от преисполнившего его волнения головой, промолвил Кэйн. - Ты хотел сказать гоблины? - поправил встревожившегося мельника долинец, хорошо знающий об этих мифических существах из многочисленных легенд и сказаний, поведанных ему еще в детстве старым мечтателем и непревзойденным рассказчиком звездочетом Ниду и не менее искусным в этом деле менестрелем Сильвэйном. - Ну да энти, про которых Сильвэнтий повествовал, да-да, те - что людей на кострах жгут, и по ночам песни орут, подожгут подлецы ночью дом, и сгоришь ты заживо в нем. Ну энти то, как их там, сучье мясо, ну…, чтоб тебе пусто было! А-а -ай запамятовал, рожь тебе под двери, макуха под хвост - собаки степные. Во! Вспомянул, рак побери твой мак! - Ты их видел? - обеспокоено спросил Аллор. - Не то чтобы видел, - Кэйн наклонился с мостков вниз к ловчему, - но ухх, - от мельника повеяло кислым хмельным духом, недвусмысленно вещавшем о довольно таки приличной норме выпитого не так уж и давно, то ли хмельного картофельного бренди, не-то, не менее пьянящей, ржаной водки. - А может тебе привиделось? - недоверчиво переспросил молодой охотник, отшатнувшись назад, - подвыпил малость, на улице жарко... - Я тебе дам жарко, - вспенился селянин, выкатив пуще прежнего глазищи на лоб - за бражника, пропойцу сбрендившего меня держишь, ну выпил я, так вчера ж еще все это было, я ж это…, все время немного того…, но это то тут причем! Я ж тебе сейчас самую чистую что есть правду говорю, предупредить об опасности хотел, а ты... - Не кипятись ты так Кэйн, я просто поинтересовался, - хлопнув по плечу односельчанина, улыбнулся охотничий, - сам вон сколько иду везде мне олени да мустанги мерещатся. Тебе мог и целый лес привидеться, это ж такое дело... - Нет не такое, - замахал пуще прежнего руками взбудораженный мельник, едва удержавшись на мостках - совсем не такое, то олень, а это лес. Нет, оленя не было, а лес вот был, по-моему, так, или не так, совсем ты меня запутал... Говорю там эти гульбаны, али еще чего-то. Ай, да что ж энто я а! Не веришь ты ни единому моему слову, бес его раздери! - Да нет же дружище отчего ж не верю, сам не раз про них слыхивал. Да только они у нас не обитают, там за горами, может быть, а здесь сам посуди - нечего им делать. Нет им дела до наших степей где даже хомяки лет двадцать как перевелись все. Наслушался ты сказаний всяких, вот и взыграло твое воображение, сыграв с тобою злую шутку. Ни деды наши ни прадеды, а ни прапрадеды знать не знали ни о каких гоблинах, даймертах, урогах-великанах, ужасных драконах и бравых королях - у нас такого нет, и я готов поспорить что они, как и некогда существовавший Млевер, просто доставшиеся нам воспоминания из прошлого. Жаль, но я полагаю именно так все и есть. - Не веришь, не надо! Поступай как знаешь! А я убираюсь отсюда, катись оно все коню под хвост! - закричал и вовсе вспенившись от досады на парня Кэйн, продолжая брызгать слюной и размахивать что было сил руками по сторонам. Но на долго его как всегда не хватило, не такой он был человек. Минут этак через двадцать он перестал клясть Аллора всем на чем свет стоит, за его недоверчивость, и «чертов, мать его раздери на части, лес», за то что вырос неясно где и непонятно зачем, смягчился и уже более спокойно и заботливо добавил, - Может, все-таки, репей с ним, этим треклятым лесом, будь он неладен, пойдешь со мной, а? - Нет, - твердо, без единой нотки сомнения в голосе ответил Аллор, - ну как же я пойду, я ж ничего еще не подстрелил, езжай сам, - ловчий улыбнулся, - и передавай привет Агниссе. Но Кэйн, впившийся взором в теряющийся за горизонтом, пролегающий тонкой лентой извилистый путь, уже этого не слышал. Его телега издав ужасный, словно предсмертный вопль, скрип, рванулась вперед, чудом умудрившись при этом сохранить свою прежнюю конструкцию. Облако мелкой как мука дорожной пыли мигом окутало долинца со всех сторон, от чего ее количество в носу и во рту, да и в глазах - резко возросло. Добрых десять минут Аллор потратил лишь на то чтобы откашляться и почистить хоть и не новую, но все же бывшую прежде чистой одежду. Вдоволь накашлявшись, он, все еще ощущая во рту привкус скрипящей на зубах глины, напоследок сплюнув с горяча, решил опосле столь изнурительного дневного перехода и более чем колоритной и пафосной встречи с односельчанином, сегодня больше никуда не идти. Дело и так давно уж как близилось к вечеру, а солнце все более неумолимо склоняло свой лучезарный и искристый лик к горизонту, притаившемуся за серебристой дымкой легких словно бы совсем эфирных, облаков, озаренных ярким красноватым багрянцем закатного светила. Нарвав немалую охапку разнообразной душистой степной травы, Аллор плотно замотал ее в куртку. Он поступал так всегда, устраиваясь ночевать под открытым небом, ведь гораздо удобнее спать имея под головой нечто на манер подушки. Колчан и лук, ловчий сняв, предусмотрительно положил неподалеку от себя, чтобы оружие на случай чего всегда можно было проснувшись тут же пустить в ход. После столь длительных и утомительных приготовлений он наконец то свернувшись калачиком, весьма быстро и стремительно стал погружаться в приятную уставшему телу объявшую его со всех сторон мягкую и расслабляющую дрему. Была уже середина ночи, когда внезапно, в шагах десяти от спящего Аллора, раздался подозрительный шелест, сопровождаемый настойчивым и упорным фырканьем. Долинец едва зачуяв странный звук - пробудился и первым делом, перекатившись бесшумно со спины на бок, осторожно дабы не издать лишнего шороха, могущего спугнуть чуткую животину, подтянул к себе лук, а затем и все остальные вещи, лежавшие тут же в непосредственной близости. «Не зря я видать подготовился, зверина в жару не показывалась, а как ночь пришла и зной спал отправилась поохотиться, ну что ж последую и я ее примеру». Спустя несколько мгновений стрела лежала на тетиве, и своим тускло поблескивающим во тьме наконечником смотрела, алчно сверкая, в направлении странного шума, доносившегося из высокой степной травы. Темень вокруг стояла просто таки непроглядная, незримые, но необычайно плотные волокна густого ночного сумрака пропитали собою казалось все вокруг, но все же, по доносящимся изредка из темноты звукам, охотнику удалось распознать шумно копошащееся в траве животное. Это был барсук, издав легкий свист стрела сорвалась со звенящей ей в след тетивы, и стремительно умчалась вдаль, растворяясь в беспросветной мгле. Первый выстрел оказался безрезультатным, пропев почти над ухом животного стрела пролетела мимо цели, бессильно впившись острием в сухую землю. Вторая же пущенная в след за ней и вовсе затерялась среди непроглядной полуночной тени, наверняка, также угодив в степную глинистую почву. А позже, бросив затею вслепую во тьме навскидку бить довольно шустрого зверька, ловчий во всю прыть помчался за юрким барсуком, скрывшимся среди травы, отнюдь не собираясь дожидаться покуда из него, при помощи оружия, изготовят нечто наподобие ежа. Аллор, и без того уставший, запыхался раньше, и попросту свалился от изнурения бегом наземь, что и не мудрено, но барсук, как оказалось, тоже притомился, и, увидев, что его преследователь остановился - прилег на бочок, также став переводить дух. Отдыха ему понадобилось значительно меньше, чем запыхавшемуся не на шутку долинцу и через несколько минут он резво вскочив обратно на свои четыре, пару раз хрюкнул на прощание и скрылся в высокой степной траве. «Ушел, вот неудача, ищи его теперь - обыщешься, - подумал Аллор, - ну что ж сейчас в самый раз будет хорошенько отлежаться, тем более что на то чтобы подняться на ноги сил у меня попросту нет, да и надобности тоже, кстати». И порешивши так, долинец перекатился с боку на спину, устремив свой взгляд к звездному, необъятному простору темно-синего неба, по спокойной и умиротворенной глади которого медленно плыли пропитанные лунным светом серебристые облака. Не в силах после своей злополучной ловли пошевелить ни рукой ни ногой, распластавшийся на траве Аллор еще подолгу наблюдал за прекрасным и мягким сияниям ярких, пленяющих его взор звезд, до тех пор покуда долгожданный сон окончательно не сморил изнеможенного тела и не сомкнул и так слипающихся от чрезмерной усталости глаз. Едва первые, еще совсем бледные и неокрепшие лучи светила, вздымающегося из серого моря предрассветной мглы, коснулись смеженных век - долинец проснулся, проснулся вместе с рассветающим солнцем. Впрочем, он всегда так делал там, у себя дома в Редане. Окна в его комнате были преимущественно с восточной стороны, а летом долинец и вовсе спал на улице, под деревьями, где приятно пахнуло ароматом благоухающего сада, свежей листвой, сладостным цветочным нектаром и пыльцой. Прежняя усталость почти совсем отпустила его оставив по себе на память лишь незначительное нытье и зуд в мышцах ног и живота, но Аллор постарался попросту не обращать на них внимание предавшись размышлениям касательно дальнейших своих действий, и у него это следует заметить с успехом получалось. И вот, стоя и любуясь восходящим на небосвод небесным светилом Аллор подумал: «Утро сегодня чудесное, несмотря на совсем уж отвратительную ночную охоту, а что дальше делать - все так же мне не ясно». Рационально было бы продолжать охоту, но того энтузиазма и запала что был вначале у Алора к этому времени заметно поубавилось. Он уже не питал иллюзий на тот счет, что сможет по истечении нескольких деньков со всем этим разобраться. Но начатое дело нужно доводить до спорого конца, а значит следовало и дальше продолжать охотиться. Значит охотиться, тогда на кого и где? Вариантов у долинца было несколько, и причем абсолютно разных как по содержанию так и по, возможно, достижимым результатам. Перебрав в уме, довольно шустро десяток другой таких вот «хитроумных» решений, Аллор смог все же выделить среди них несколько более или менее перспективных. Первое - это отправляться дальше в степь, или быть может даже к горам в погоню за возможной дичью. Словосочетание «возможная дичь» уж очень то не нравилось долинцу, да и провианта столько у него нет, чтоб позволить себе неделями скитаться по окрестностям, поэтому этот вариант он тут же отбросил прочь. Второе: идти домой с пустыми руками. Ну это уж и вовсе глупо, мало того что без ничего вернешься - позор невиданный, так еще и пешком, вместо того чтоб с Кэйном преспокойненько себе еще вчера поехать, плевать что подвыпившим немного, мужик он все равно дельный. Или если же не ехать, тогда на Каролину, уж в конце то концов, сторговаться. Кэйн в этом плане также мужик хоть куда, понял бы что к чему, в беде бы не оставил. Третий, уж совсем безрассудный - никуда более не идти, а расположившись прямо на этом месте подождать, авось еще один барсук появиться, или тот прежний назад вернется, вдруг у него здесь любимое место для ночного моциона. Но в такое Аллор полностью отказывался верить, по причине того что такое довольно смелое предположение походило больше на басню, чем на реальную действительность, уж скорее и вправду гоблины среди полей в лесу волшебном заведутся. Ну и напоследок долинец приберег как вариант сходить к мельнице и проверить может там какие крысы в подполе водятся - десяток прихлопнул - уже на глаза показаться родным и односельцам не стыдно. Кроме того предоставлялась возможность поглядеть на ужаснувшую Кейна чащобу, якобы появившуюся на месте его мельницы. Выдумка скорей всего, или взаправду почудилось мельнику такое не на трезвую голову, но почему бы не сходить и не проверить. Терять то в любом случае нечего, а это все равно по дороге. Ну а что если вдруг окажется не иллюзия это вовсе и там впрямь появился лес, может, там дичь какая бродит в окрестностях и тогда уже лук наконец до конца пропоет свою песню». Дорога издевательски петляя извивалась причудливой лентой, то лихо забирая в право, то обратно-таки отбегая влево, словно стремясь прильнуть к горам, но тем не менее все так же как и прежде четко вела к намеченной цели. Уже вскоре, не прошло и двух-трех часов, стал заметен вдали вызывающий подозрения чудной то ли туман, то ли невесть откуда взявшийся в такую знойную пору иней, окутывавший молочно - серебристыми нитями своего мглистого покрова нечто довольно обширное. «Может мельница? - прикинул Аллор». Но как оказалось ничего общего с мельницей даже по очертаниям это место, или быть может предмет, не имело, чересчур уж большое, да и где вы видывали мельницу расползшуюся на треть горизонта. «Уж лучше бы это и вправду был лес, - решил про себя Аллор». Но с дороги назад он не свернул и все так же уверенно, но более настороженно продолжил свое шествие к уже манящей его вовсю таинственности, привлекающей своей необъяснимостью и разжигавшей у него в груди яркое пламя интереса. Спустя еще пару часов напряженного пути стали отчетливо видны и различимы многочисленные деревья произраставшие у кромки удивительного леса. Были здесь стройные березы и ласковые ивы, широкие и статные бересклеты и не менее узкие великаны сосны, могущественные кедры и величественные дубы. Впрочем, все до единого деревья пребывали, так сказать, уже изрядно в летах. Лесу с легкостью могло бы быть лет около трехсот, судя по более чем внушительным и просто - таки исполинским стволам кедров и дубов, глядевшимися колоссами, даже по сравнению с остальными деревьями, бывшими также отнюдь не из разряда малых. Долинец насторожился, место и вправь оказалось очень необычным, как он того и ожидал. Крепкий промасленный лук тут же удобно лег в правую руку, а ловкие пальцы мигом возложили боевую стрелу, заготовленную для большого и крепкого зверя, на тугую смолянистую тетиву. Готовый теперь в любое время вступить в бой и встретиться лицом к лицу с любой, по мнению долинца опасностью, Аллор опасливо и бесшумно ступая неспешно направился вперед. Вскоре он заметил что лес, залитый солнечным светом и звонким пеньем птиц, выглядит куда как доброжелательно, неясно только почему он так сильно застращал Кэйна. Не видно правда было его старой и ветхой мельницы, истрепанной временем, хотя именно здесь ей и следовало судя по всему находиться. «Но я попросту мог сбиться с дороги, или повернуть на одной из многочисленных развилок не в ту сторону, как впрочем и подвыпивший мельник в полусумерках». Солнце, в тот час, уже давно стояло в зените, день был, как и предыдущий по летнему жаркий и Аллор, сделавши пару небольших глотков прохладной влаги из своей дорожной фляжки, решил провести небольшую ознакомительную разведку, заключавшуюся в том, чтобы пройдясь вдоль кромки леса, с опушки осмотреть подробней местность, с целью исследовать ее на наличие троп животных, нор, или, быть может, чего-то вызывающего подозрения или опаску. Осторожно, шаг за шагом, Аллор тихой, как и прежде, бесшумной походкой продвигался вдоль затененной кромки деревьев. Лес этот выглядел как самый настоящий лес, большой лишь, не такой как те что имелись на юге Навльграда. Необычным же было лишь то, что ни одно нормальное дерево не могло вырасти здесь, да и в любом месте также, за столь короткое время. Но все же любопытство прям таки разрывало на части долинца: «Может это и впрямь не просто лес, а некое чудо или ожившая легенда, тогда, наверняка, в этом лесу есть нечто неизвестное и таинственное, - решил немного погодя, взволнованный долинец». Дальнейшие все более мечтательные размышленья юного охотника прервал хруст ветки, внезапно донесшийся слева от него из-за густых кустов орешника. Лук тут же описав в воздухе широкую дугу метнулся в ту сторону. Из лесу, горделиво ступая показался олень, крупный красавец олень, таких Аллору прежде не приходилось встречать, да и на самом то деле где же его еще как не в древних книгах увидишь, он до сих пор вообще редко когда видывал животное побольше сурка, в Млеверских степях животные давно уж как повывелись. «Вот это так животина, - удивился долинец, вслед за мыслью полетела и боевая стрела, лихо присвистывая, а за стрелой вдогонку, припоминая попутно свою вчерашнюю развлекательную пробежку уже мчался быстроногий ловчий». Но олень, как того и следовало ожидать, оказался быстрее, он легко и грациозно дернулся в сторону и стрела угодила в росший за ним ветвистый трехсотлетний дуб, после чего, сломанная напополам, упала на мохнатый иссиня-зеленый мох, произраставший у его корней. Аллор, завидевший что олень намеревается скрыться от него в густой лесной чащобе, не долго думая, во весь дух кинулся дальше, вслед за ним, начав теперь уже преследовать резвое, словно степной ветер, лесное животное. Вторая выпущенная из отцовского лука стрела была самой обыкновенной, не в пример проще предыдущей, но более легкой и стремительной. Словно птица с ветки сорвалась она с врезающейся в пальцы тетивы и нежно пропев в воздухе свою боевую песню, напоминающую тонкий звон металла, оцарапала круп оленя, к глубочайшему сожалению ловчего не сподобившись на большее. Долинцу вследствие так и не удалось даже рядом с целью угодить, и третья и четвертая стрела, пущенные попросту навскидку вслед теряющемуся в чаще оленю исчезли в заросшей кустарниками дали, но он не отчаивался и продолжал бежать что есть мочи следом за благородным зверем, столь неожиданно появившимся перед его взором. Погоня продолжалась, правда совсем недолго, теперь, когда долинец устал, а олень скрылся в лесу за многочисленными деревьями и кустами, осмотревшись, Аллор заметил, что окружающая его местность абсолютно ему не знакома. Он находиться в невесть откуда взявшемся, возможно даже опасном лесу... Хотя олень, преследуемый им, был олень оленем, значит и лес должен быть вполне обыкновенным. Эта мысль разбудила в Аллоре присущую его натуре решительность и он уверенно направился сквозь заросли к более светлому и приятному его сердцу и взору участку лесной чащи. Сквозь плотно сросшиеся, склонившиеся над Аллором широкие кроны лиственных деревьев, в небольшие всего лишь с кулак размером просветы пробивался солнечный свет, рассеиваясь в насыщенном ароматами леса воздухе. Толстыми искристыми пучками он падал на лежащие на полу прошлогодние сухие потемневшие за зиму прелые листья, нежно и трепетно касаясь их шероховатой поверхности местами покрытой капельками росы. Воздух был свежим, не смотря на стоящую в степи жару и летний зной, и по осеннему прохладным. Весьма ощутимо пахло мохом и живицей, а вокруг приятно пели птицы. «Нет это определенно не может быть обителью всякой мерзости, не настоящей ни придуманной менестрелями, уж больно спокойное и тихое это место, - не слыхал Аллор и страшного скрежета о котором все твердил мельник да и вороньем никаким тут тоже и близко не пахло, - вот старый выдумщик». Неподалеку меж росших по кругу дубов и прочих, не особо различимых издалека, многочисленных деревьев виднелась небольшая округлая солнечная полянка, утопающая в благоухающем цветении. На ней произрастало великое множество разнообразных трав и цветов. Парню она приглянулась и он, не раздумывая, направился туда чтобы перевести дух и немного отдохнуть после очередной, уже второй подряд, безрезультатной беготни. Долинец шагнул на поляну, здесь было прекрасно, его буквально очаровало, источавшее аромат, цветение полевых трав и он мигом решил и шагу не ступать с этого дивного места. Цветастая бабочка села ему на плечо, весело помахивая разноцветными крылышками: «Жаль вот только олень ушел, - подумал Аллор, и устало вздохнул». - Твое счастье путник, что ты его лишь оцарапал, - донеслось из окружающих поляну зарослей, где среди переплетенных в замысловатом, одним лишь деревьям понятном причудливом узоре ветвей, таился и некто еще, кроме птиц и невесть почему притихших белок. В воздухе мигом повисла невообразимая, для постоянно шумящего, полнящегося звуком леса, тишина… По телу долинца пробежала морозная дрожь, он предчувствуя угрозу и веющую ему прямо в лицо опасность не теряя времени ловко отскочил в сторону и тут же кувыркнулся назад, вскинув лук вверх, а ловкие пальцы ловчего, уже подхватив из колчана боевую стрелу, возложили ее на тетиву, натянутую теперь до самого упора и легко позвякивающую от натуги. - Выходи на свет, кто бы ты ни был, или в тебе появится лишнее отверстие, - сквозь зубы процедил испуганный Аллор, водя искрящимся в лучах солнца острием зловещей зазубренной стрелы из стороны в сторону, на случай если внезапно появившееся существо поведет себя агрессивно. - Не льсти себе парень, ты в Улара не попал, в меня и подавно, можешь даже и не пробовать, - шепнул на ухо незнакомый голос, приятный и мягкий женский голос, следует заметить. - Брось свое бесполезное коромысло, - засмеялась девушка, шепнув на этот раз ему в другое ухо, сделав это нарочно так, что он ощутил даже прикосновение ее влажных губ к мочке уха и теплое приятное дыхание. Аллор растерялся и мгновенно утратив концентрацию несознательно разжал пальцы, цепко прежде сжимающие тетиву, а та, в свою очередь, с лихим и задористым присвистом молниеносно вытолкнула стрелу, отправляя ее в заросшую непроглядным кустарником безызвестность. Ну теперь то делать больше было нечего кроме как сдаваться... Аллор, тяжело вздохнув, сделал вид что кладет лук наземь, сам же резко крутанулся на пятке правой ноги через плечо, и... и увидел ее. Таких он раньше никогда не встречал. Девушка. Неописуемой красоты, и просто-таки вызывающей доподлинное восхищение обольстительной и манящей привлекательности, могущей заставить любого мужчину поступать именно так как она того пожелает. Именно сейчас Аллор смог понять смысл слов сказанных однажды старейшиной Миллием, величайшим мудрецом всего Редана. «Красота спасет мир - так говаривал седобородый старец». Незнакомка была одета в зеленый, подчеркивающий женские достоинства костюм, коих она имела в достатке. Одежду покрывали разнообразные символы и изящные орнаменты, с легкими вычурными закруглениями на концах, придававшие ее и так выразительному и необычайно женственному образу еще большей выразительности во всех формах. Нежные и округлые плечи. Плавные и изящные изгибы тела, именно в тех местах где им следует быть, нарочито подчеркивались и извивами одеяния, столь же прекрасного как и его хозяйка. Стройные длинные ноги были обуты в сапоги из мягкого на вид, непонятного материала, который поблескивал в солнечном свете. Множество цветастых зайчиков и причудливых разводов плясали по его необычной поверхности, но удивляло не это. Взгляд Аллора остановился на лице незнакомки, тонкие и непривычно мягкие черты, так редко встречающиеся прежде... но стоило только взглянуть ей в глаза, в ее прелестные и необычайно выразительные большие зеленые глаза, как сразу начинаешь понимать, что все остальное, это всего лишь красивое тело, не менее конечно, но не более того. Можно было счесть прекрасную лесную деву как и Сильвэйна полукровкой, но между ними было столько же общего как между самим Аллором и мельником Кэйном, к тому же и кожа лесной красавицы в придачу имела приятный мягкий зеленоватый оттенок, и отливала нежным изумрудом. - Ты в порядке? - легко и непринужденно спросила она. - Да, все отлично леди, я как раз уже собирался уходить, так проходил мимо заметил лесок думал найти ручей, и э-э немного заплутал. - Ручей здесь совсем рядом, ты должен был его заметить, я покажу тебе, - приятно улыбнувшись ответила незнакомка. - Нет, нет вовсе не зачем, я уже передумал, лесная прохлада и влага очень благотворно влияют на усталых путников. Долинец продолжал осторожно и как бы невзначай осматривать девушку: «Как она могла здесь оказаться?» - И с каких же это пор усталые путники носятся сломя голову за оленями с оружием наперевес? - уперши руки в бедра, с улыбкой на лице спросила она. - Какими оленями, - Аллор зыркнул на лежащее на полу отцовское оружие, и внутри у него все напряглось, сердце застучало быстрее, предчувствуя опасность - а вы про лук, он мне для того чтобы обороняться в странствиях от разбойников. Я, видите ли, странствующий монах, и... м-м-м... - ну да, в общем, я он... он я и... есть. Он я и есть. То есть я хотел сказать, что я монах, да вот так вот. Э... да это чистой воды правда. Ф - ух. Девушка опять засмеялась, после чего присела на траву, неподалеку от стоящего совсем рядом Аллора, и немного помолчав, промолвила, глядя своими чудными зелеными глазами, блестящими, словно поверхность лесного озера, на которое падают ласковые лучи солнца, ему прямо в душу. - Ты плохой лжец, у тебя краснеет лицо. - Нет, - возразил не смело парень, - право же это я был польщен вашей дивной красотой и ... - Спасибо за искренность, это первые слова, что ты сказал от души. Аллор понял теперь уже отчетливо, что дальше нести околесицу не имеет смысла, тем более что лжец из него и в самом то деле преотвратнейший, а эта дамочка как в воду глядит, хотя тут то и слепому отлично видно откуда ноги растут, так заикаться на каждом слове. - И что теперь делать? - тяжело и опечалено вздохнув задал очередной вопрос долинец. - Присядь, а то стоишь как самый настоящий истукан, - весело ответила девушка. И вообще что это я тебя допрашиваю, я Илейна. - А я Аллор, ловчий и сын ловчего, это моя первая охота, - пожав плечами ,представился Аллор. - И последняя, - добавила Илейна, но на этот раз уже серьезным тоном. У долинца все внутри похолодело, он уже был готов бежать в лес, прочь от сюда хоть куда-нибудь, но тут девушка улыбнулась и сказала, что он мог ее не правильно понять, она отнюдь не собирается причинять вреда ни ему, ни кому либо другому, чего не может сказать про него, разбрасывающего свои стрелы по всему лесу, куда ни попадя. - Я попросту взволнован столь не обычным вашим появлением, и этим странным лесом, да и оленем, в целом, тоже. - Лес как лес, и я - это всего лишь я, а Улар - вполне обычный олень, ты можешь быть спокоен, - Илейна обхватила свои стройные ноги руками и склонила голову набок, положив ее на колени, от чего ее прекрасные каштановые с зеленоватым отливом волосы заструились вниз и словно водопад расстелились по траве, на которой сидела девушка. - Ну что ж, спасибо за объяснение, теперь мне значительно легче на душе, и я могу идти, - Аллор поднялся и потянувшись добавил, - приятно было с вами познакомиться изумрудная леди, но моя дичь меня ожидает, как и моя семья впрочем, а я в свою очередь не могу заставлять ждать их. Если бы не эта вся кутерьма, то я с удовольствием поговорил бы с вами еще, - долинец немного замялся, глядя на дивной и чарующей красоты девушку, с трудом оторвал взгляд от ее волшебных глаз и, вздохнув, собрался с силами чтобы не обернуться назад и уйти. - Нет Аллор, тебе придется соприсутствовать на сборе круга, иначе ты не сможешь покинуть рощу, - с печалью в голосе произнесла Илейна, смотря опять прямо в глаза долинцу. Взгляд Илейны был как и прежде чист и светел, не было никаких сомнений на тот счет, говорит она правду или нет. - Ну что ж пойдем на твои сборы, или как их там, - уверенно заявил Аллор, - а потом я продолжу свой путь. - Нет, ты начнешь его. - Я, честно говоря, не совсем уловил смысла Илейна? - вскинув брови удивленно промолвил ловчий. - Ты все осознаешь сам вскоре, я верю в тебя. - Спасибо, очень приятно это слышать, особенно от такой обаятельной леди как вы. Илейна зарделась и отвела взгляд чуть в сторону, ее лица слегка коснулся румянец, приятного нежно-розового цвета, девушка откинула свои длинные волосы рукой назад себе за спину и продолжила, не смотря на легкое смущение, разговор. - На самом деле все гораздо сложнее Аллор, но я верю, они не ошибутся. - А если ошибутся, тогда меня ритуально расчленят на части или заживо скормят падальщикам и крысам, я угадал? - иронизируя осведомился долинец. - Нет, тогда тебе предстоит сразиться с одним из круга. Любому, даже заблуждающемуся, предоставляется возможность доказать свою правоту. - А ты принадлежишь к кругу? - поинтересовался Аллор, вертя длинную, ворсистую сорванную недавно травинку в руках. - Нет. Я нет. У меня другие дела, - мягко и нежно ответила Илейна. - Это радует, по крайней мере, мне не придется сражаться с тобой, а то я вовсе не в восторге от этого, - сказал Аллор и улыбнулся прекрасной лесной деве, - раз уж я в таком незавидном положении тогда давай ты расскажешь мне кто здесь кто, и что к чему, откуда все это взялось, куда подевалась ветхая мельница, зачем кругу я, и что это еще за круг такой? - Что ты хочешь, обо всем сразу, или по порядку? - Как сочтешь нужным, прекрасная леди, я весь одно большое ухо. - Аллор это не шутки, - грустно сказала Илейна, опуская свой опечаленный взгляд на окружавшие ее цветы, которые почему-то тоже поникли и свесили свои нежные головки вниз к земле. - Я догадывался, но все же? - Я - это я, ты - это ты, Роща была всегда, и всегда будет, мельница - прах, прах во прах обращается, а кругу ты не нужен, это тебе нужен круг. - Ха, - воскликнул Аллор, вот как значит, все интересно обстоит. Я выходит сюда пришел, чтоб выискивать круг, о котором прежде даже слыхивать не приходилось, так что ли? Зачем он мне, может ты знаешь, потому что я без понятия. Я, честно говоря, после твоих ответов стал понимать гораздо меньше прежнего, а ведь должно быть наоборот, правда ведь? Они ведь для того ответы придуманы, чтобы ясность вносить или я опять чего недопонимаю? - Не умничай, неужели Млевер пал так низко, что не помнит своего прошлого, не ведает своего будущего? - Это ты не мудрствуй, объясняй все понятно и доходчиво, я, знаешь ли, не привык ко всяким там кругам, лесам, и ... ну, в общем ты меня, я думаю, понимаешь. Мне вон одного только оленя с головой хватает. - Тебе многое предстоит вспомнить, кое о чем круг, возможно, напомнит тебе, и тогда ты сам ответишь на свои вопросы, - понизив тон, ответила Илейн. - Тогда идем поскорее на сбор. А то все, наверное, уже заждались там, и с нетерпением нас ждут, угадал? - Угадал, - кивнула она в ответ и резво встала на ноги, - пойдем. Вслед за Илейн Аллор направился по извилистой торопящейся вдаль, ведущей далее в глубь леса, узенькой тропинке, не забыв при этом захватить с собой свои лук и колчан. Путь был не то чтобы длинным, но и не очень коротким, так как за все это время Аллор никого по дороге не встретил, поэтому он сделал вывод что, судя по всему, они придут туда, к этому кругу, самыми последними и все хорошие места, скорее всего, уже будут заняты теми, кто додумался прийти заранее. Спустя некоторое время налюбовавшийся грациозностью и легкостью походки Илейн Аллор поднял взгляд вверх и заметил впереди каких-то людей сбившихся в плотную и густую толпу. Там вдалеке над головами собравшихся гордо развевались трепеща на ветру белые знамена, с красными львами на них, зеленые со змеями, золотистые стяги с драконом, обвивающим дерево, и еще множество иных не менее искусно исполненных и интересных по своему как содержанию так и эстетическому наполнению. На большой, достигающей вширь более пяти сотен элей, поляне, вокруг колышущихся словно морские воды разноцветных полотен многочисленных стягов, ко времени их с Илейной прихода, собралось множество различных людей, разодетых в необычные и непривычные взгляду Аллора одеяния. Были здесь и невиданного покроя рубахи, потешные головные уборы, увидев которые он едва смог удержаться и не пырхнуть со смеху, вовремя накрыв ладонью рот. А некоторые из собравшихся на поляне носили наверняка очень неудобные юбкообразные штаны, или быть то и в самом деле была юбка, разве там разберешь, поэтому долинец так и не разобрался. - Это и есть тот самый круг? - Нет, это не круг здесь собрались такие же, как мы, пришедшие по собственному желанию. - И зачем же их здесь столько понабралось? - осведомился Аллор, окинув разномастную толпу критическим взглядом. - Круг собрался, чтобы решить судьбу рощи, и отобрать молодых. Это и есть претенденты, странствующие, да и просто пришедшие посмотреть из любопытства к происходящему, как я, например. - Вот это просто и понятно, - откликнулся Аллор, - можно было и раньше так изъясняться, это будет нечто на манер испытания, как моя злополучная охота, - ловчий скривился, но потом вновь улыбнулся, возвращая своему лицу его прежнее жизнерадостное выражение, - а после сбор старейшин соберется на совет, так? - Да, именно так, - ответила Илейна. - А я то здесь причем? Я ведь не из ваших, и раньше никогда здесь не был, а поцарапать оленя не смертный грех, - Аллор протянул девушке руку ладонью в верх, - вот можешь меня поцарапать, коль уж я такой виноватый перед вашим кругом. - Название Млевер тебе о чем-нибудь говорит, - спросила она накрыв его ладонь своей. Прикосновение было нежным и таким приятным, что долинец попросту оторопел. Он никогда раньше не думал, что может быть так, всего лишь касание пальцев, а чувствуешь себя словно возносящийся к охваченной солнечным светом небесной лазури. В это время стало заметным оживление среди присутствовавших. Высокая и гибкая словно хлыст девушка затянутая в непонятного покроя облегающий ее более чем притязательную фигуру кожаный костюм песчаного цвета, и взятыми, в неимоверной длинны хвост, волосами, вышла в центр поляны сжимая в крепких, хоть и изящных своих руках, штандарт на длинном древке, надменно возвышавшийся над головами стоявших. Обмерив всех стоящих непреклонным взглядом своих раскосых серых глаз, она, с размаху, движением одной руки, лихо воткнув знамя в землю, высокотонно произнесла звонким как звон стали голосом: «Аккар сатум!» Ее примеру тут же последовал мужчина в удивительной одежде, причудливость и необычность его одеяния заключалась в том, что оно было стальным и закрывало своего хозяина с головы и до ног целиком. Отполированный до ослепительного блеска металл, словно зеркало, сиял в лучах солнца, играя на своей поверхности солнечными отблесками словно бы озерная гладь, а под мышкой воитель держал некое замысловатое по своей форме, неясной конструкции дырявое ведро с перьями торчащими из него наружу. Воткнув не менее сноровисто древко своего знамени с драконом рядом, он громогласно произнес: «Айзенберг да райх!», - после чего присел на одно колено, опершись обеими руками на свой больших размеров нож, и покорно склонил к земле словно бы в молитве внушительных размеров голову. - Это название нашей долины, а почему ты спросила? - чуть погодя ответил долинец, развернувшись назад лицом к Илейне, - и что делают эти молодые люди, почему говорят какую-то тарабарщину? - Аллор, ты никогда раньше не слышал о других странах? - с улыбкой на лице спросила Илейна, в зеленых глазах которой пробежали задористые огоньки. - Слышал, но не знал, что они настолько глупы, чтоб не уметь толково и внятно говорить, - растерянно заявил долинец замявшись. Илейна в ответ вновь весело рассмеялась. - Что здесь смешного? - Воистину ничего, просто ты напомнил мне одного моего знакомого. К тому времени на сымпровизированном геральдическом круглом поле собралось уже около двадцати - тридцати штандартов, а под ними, как и полагалось - приличная группа претендентов. К ним из лесу, взявшийся словно ниоткуда, но судя по выражением лиц присутствовавших именно так все и должно было происходить, приближался мужчина, неспешно, но довольно размашистым и уверенным шагом. Росту он был выше среднего, носил зеленую мантию, под которой была коричневая, расшитая такими же малопонятными, как и у Илейн символами, рубашка, и темно-зеленые штаны, заправленные в сапоги из того же что и у его новой очаровательной знакомой, сверкающего, златыми нитями на солнце, материала. У мужчины было твердое лицо, проницательные голубые глаза и прямые черные волосы, средней длинны, седина лишь слегка коснулась висков и небольшой бороды сего мужа. Аллору он показался немного странноватым, складывалось впечатление что этот и без того дивный человек, вместо того чтобы ходить по земле, парил, словно облако, в воздухе, лишь для виду касаясь ступнями земли. Как это объяснить, долинец не знал, зато подметил для себя более веский и понятный фактор. От идущего к середине поляны человека исходила некая манящая сила, танцующая в его волевом взгляде. Одновременно спокойная и таящая в себе такого потенциала мощь и могущество, что столкнуться с нею лицом к лицу по силам было, наверняка, далеко не каждому из тех удальцов и храбрецов пришедших на сбор так званного круга. Именно ее то Аллор и заприметил после чего, наклонившись, тихо спросил у Илейны: - Это и есть староста? - Нет же, это Триан, он носит мантию около двухсот лет, куда ему, - закинув руки за спину, ответила легко, и, как и прежде искренне ясноглазая красавица своим мелодичным, словно журчание весеннего ручья, нежным голосом. Между тем, этот самый Триан, вышел как раз к стоящим в центре и торжественно, но и одновременно по дружески, словно бы старых и добрых знакомых, поприветствовал их. - Здравствуйте друзья, прошло не мало лет со времени предыдущего сбора круга, но вы пришли сюда вновь. Я вижу, что ряды ваши уже не столь густы и сплоченны, но я вижу и мудрость, коею вы наполнили свои души и сердца в тяжких странствиях, ставших подтверждением сделанного вами прежде выбора. Сегодня решиться судьба ваша и наша общая, судьба рощи и мира, в который вы войдете. Найдутся ли трое достойных взять на себя такое бремя ответственности за жизни других и свою собственную... или он будет один, или же таких не окажется совсем - все зависит от вас, и только от вас, братья и сестры. От того какой путь вы избрали в начале своего странствия и по какому вошли сюда. Времена мы сейчас переживаем не лучшие..., подстать падению Млевера, да вы и сами это отлично знаете, - Триан вскинул обе свои руки вверх и по его волевому и мужественному лицу проскользнула едва заметная глазу тень нечеловеческого усилия, направленного на преодоление тяжести столь невообразимых размеров, что от одной лишь мысли о ней, на душе уже становилось тяжко. Но все это длилось лишь какие-то незримые доли секунд, а быть может и того меньше, после чего, широко улыбнувшись, мужчина глубоко вздохнул и расслабился, медленно став опускать руки вниз, от чего воздух вокруг него, по странному, то ли загудел не-то запел, и в ушах почувствовался легкий и приятный слуху зуд. - Ну что ж первое состязание открыто, - на выдохе все тем же густым и мягким голосом промолвил он, словно бы нараспев, разводя попутно руки в стороны, - Alaf sal fena, - и сверкнув напоследок своей лучистой незабвенной улыбкой, отошел неспешно в сторону. Толпа тут же, словно бы вторя Триану, расступилась по краям поляны, оставив в ее центре под знаменами только два силуэта, один из них широкоплечий и высокий был явно мужской а второй, более гибкий и изящный - женский. Свободно и непринужденно они каждый по своему выразительно продемонстрировали окружающим свою готовность к предстоящему состязанию. - А кто эти двое? - спросил шепотом Аллор у Илейны, показывая в сторону громадного удальца в ослепительно блистающих на солнце, словно бы свитых из световых нитей, железных одеждах, и девушки, в простой длинной черной матерчатой юбке, с не менее длинными, такого же цвета волосами. - Это Гийом из Айзенберга и Андра из Асмеота, - кивнув головой, ответила Илейна. - И что, они будут друг друга дубасить?! Этот здоровенный железный дуболом хочет размазать по траве беззащитную девушку! - воскликнул Аллор в сердцах, да так что около полсотни лиц мигом обернулись в его сторону. - Где мой лук, они, что же, все будут вот так бессердечно стоять и смотреть, как у них на глазах погибает женщина? - уже тише спросил он, все так же решительно и настойчиво - сделай, прошу тебя, хоть ты что-нибудь, если мне не даешь Илейна! Илейна в ответ приятно улыбнулась, взяла его нежно за руку сжимавшую дугу лука, от чего по телу долинца вновь пробежала приятная дрожь, и промолвила: - Не волнуйся храброе сердце, Андра позаботиться о себе. Аллор в ответ промолчал, согласно кивнув, не смотря на одолевавшие его смутные сомнения он, по не понятной ему самому причине, поверил ее словам. Да и как же тут не поверить один лишь только нежный взгляд ее дивных очей - и больше ничего не нужно. Тем временем Гийом с размаху рубанул из-поднизу своим длинным и судя по всему тяжелым полутораручным мечом в то место, где еще миг назад была голова Андры, но девушка словно бы заранее знав о предстоящей атаке с поразительной, казалось бы совсем неестественной для человека скоростью, присела, уходя от удара вниз, и тут же вскинула вверх свой боевой шест блокируя им удар, после чего со скоростью молнии саданула Гийома левой ногой в колено. Железная коленная чашечка деформировалась вмявшись внутрь и со звоном отлетела в сторону. Сам же Гийом, избегая смертоносного тычка направленного ему в шею, крутанулся через левое плечо, и присев в провороте легко, словно в ней и не было того громадного клинка, вскинул вверх здоровенную окованную металлом правую руку… Голубоватое отражающее любой световой блик лезвие жадно впилось в гибкую и стройную женскую фигурку, рассекая один за другим волокна матерчатой юбки и все ближе и неумолимо приближаясь на опасное для жизни расстояние к теплому и упругому телу. Но дальше меч не продолжил свой путь, его ему преградил ясеневый посох девушки, твердо воткнувшийся в землю, между бедром и клинком. Жаждущее крови лезвие источало обжигающий тело и пробирающий насквозь до самых костей холод, намереваясь своей смертоносной сущностью коснуться такой притязательной для него человеческой жизни. Андра, отскочив назад, все с той же присущей ей неподражаемой быстротой, отклонившись назад, раскрутила шест и перебросила его вокруг пояса, точным и выверенным движением направив его заостренный конец прямиком Гийому под мышку, в неприкрытое броней место. Но мужчина был тоже не промах, он успел среагировать на столь стремительную, и, следует признать, совсем неожиданную для него атаку. Проникшись чувством собственного превосходства, Гийом был попросту уверен в полном и окончательном поражении противника. Но, все же отбросив свои напрасные иллюзии прочь, изловчившись, он сумел ухватить летящую, словно стрела в цель, заточенную палку за намеревающийся проткнуть его насквозь конец. Резко, что было сил в его мускулистом и крепком теле Гийом крутанул ее, и сам крутанулся вслед за ней, нанося круговой удар с права на лево, параллельно разворачивающейся на встречу ему Андре, подтянутой поближе за древко своего длинного оружия. Но проворная девушка, опять, лихо извернувшись, присела, избежав смертоносного дышащего хладом лезвия, промчавшимся у нее перед глазами, и кровожадно сверкнувшего алым сполохом, обдавшим Андру своим тяжким и студящим кровь в жилах дыханием. Выпустив шест из рук, девушка нанесла удар сокрушительной силы, внешней стороной стопы, по гладкому и отполированному до блеска шлему, серьезно промяв его и сорвав крепящие доспех ремни, от чего тот безвольно болтаясь из стороны в сторону, повис на шее ухарского бойца. Мужчина тут же отпрянул назад и молниеносным движением сорвал остатки лишь мешающего теперь крепежа, метнув шлем прямиком в Андру, сам же в это время, пользуясь легким замешательством противника, ногой, что есть силы, наступил на лежащий на траве шест, захрустевший под закованной в метал и без того здоровенной и тяжелой ножищей айзенбергца. Девушка без труда увернулась от летящего в нее шлема. И именно тут то и началось все самое интересное... Кувыркнувшись назад, через себя и в сторону, Андра на лету сняла юбку и швырнула ее ногой в лицо ошарашенному Гийому, как и прежде не ожидавшему никакого сопротивления и уже предвкушавшему идущую к нему прямиком в руки победу. После чего, все так же немыслимо быстро, девушка прыгнула под правую руку своего врага и в кувырке обвила ногами его за шею сзади, а за тем, всем весом накренилась вниз и влево, увлекая тяжелобронированного воина вслед за собой на землю... Гийом, загрохотав, словно взлетевшая на воздух кузница, рухнул на пол, где и остался лежать недвижимой грудой покореженного, но все еще продолжающего вызывающе и опасно поблескивать алым, метала. Андра же не обращая на красноватые и зловещие сполохи никакого внимания, жестко зафиксировала ладонь на левой стороне плавно вздымающейся широченной груди побежденного мужчины. Спустя несколько секунд тот, собравшись силами, на выдохе гулко вымолвил: - Повержен. Андра, словно бы и не было несколько секунд назад нешуточной схватки, помогла ему встать, лихо ухватив под мышку, после чего заботливо сопроводила до края поляны где они по дружески обняли друг друга, и поблагодарили за хороший поединок. - Ну и девица, не хотел бы я стоять у нее на пути, - восторженно объявил Аллор кивая головой в стороны. - Да, Андра очень искусный поединщик, истинно славная дочь своей родины, - ответила Илейна, - но в этом году у нее, к сожалению, шансов почти нет. - Как это нет, - изумился долинец, широко распахнув глаза от охватившего его всецело удивленья, - она ж этого железного дубилу в пух и прах разнесла, кто ж это еще сможет, а? - Посмотришь и сам увидишь, - коротко ответила зеленоглазая красавица, вновь приятно и мягко улыбнувшись. Аллор сидел все так же рядом с Илейной на траве и с неприкрытым интересом наблюдал за исходами боев. Все претенденты до единого были и сильны и проворны, кроме того, отнюдь не бесхитростны, тот, кто не мог взять победу явным физическим превосходством, брал скоростью и гибкостью ума. Некий Фларо, уделал противника превосходящего его в два раза ростом, парочкой приемов довольно оригинального содержания. Будучи всего около пяти футов в высоту он использовал вес и рост превосходящих его в этих характеристиках противников против них же самих. Но и на него нашлась управа - Гленна Понтийская, сломившая его сопротивление без лишних для себя усилий. Ее смело можно было назвать эффектной, но и эффективной само собой тоже. Но все же Аллору выдался самым захватывающим поединок Андры с Ллерву. Ллерву был мужчиной, на вид годов двадцати пяти, хорошо сложенный с темно-каштановыми волосами и карими глазами. Роста - не на много выше среднего. Из одежды на нем были одни лишь чудные юбкообразные штаны, из грубого сукна, серого землистого цвета, доходившие до самых косточек. Оголенный до пояса, загоревший так, словно бы его отлили из бронзы, в своем неброском и неприглядном наряде, он вышел из толпы на поляну легко и как будто паря в воздухе. Это показалось Аллору уже довольно знакомым, правда не ощущалось присутствия той могущественной текущей во все стороны силы, а так схожесть была почти неоспоримой. Там в центре его уже давно дожидалась сосредоточенная, настроившаяся на нешуточную схватку темноволосая девушка с увесистым и шишковатым посохом наперевес. Сражался Ллерву в отличии от всех предыдущих претендентов вовсе без какого-либо оружия. Битва началась по странному неожиданно и разворачивалась, следует подметить, гораздо стремительнее и бойче всех увиденных Аллором ранее. Андра с первых же секунд поединка действовала еще более решительно и проворно чем во все предшествующие разы. Длинное древко шеста со свистом разрезало воздух, оставляя в его глади свои темно-бурые росчерки, грозно и в опасной близости проносясь перед противником, вот - вот, казалось, намереваясь смять его словно былинку. Но беззаботный, словно бы вышедший немного поразмяться Ллерву как будто попросту издевался над противницей. Каждый удар он, казалось, видел за ранее, и шест лишь продолжал, раздраженно и бессильно присвистывая, рассекать воздух. Улыбка не сходила с лица молодого бойца, которого судя по всему это занятие весьма даже забавляло. Андра, поняв что дальше так дело не пойдет сменила тактику. Она резко крутанулась в воздухе, метнув боевой шест в бок от себя, сама же покатилась кубарем по земле совсем в другую, противоположную кинутому посоху сторону, и точным ударом ноги поддела смещающегося по кругу вправо Ллерву прямиком под левое колено. Но он, как вслед за тем оказалось, давно уже этого ожидал, точно и до самых мелочей предугадав все до единого действия Андры. Нога подогнулась, но не от нанесенного по ней удара, а от хитроумного, заранее продуманного и отточенного в многочисленных тренировках движения вниз...; незримый миг и Ллерву тут же оказывается летящим в воздухе, оттолкнувшись с полуприсяди от земли. Еще не совершив полного проворота корпуса, он выстрелил, словно бронзовой молнией, правой ладонью вниз, метя точно в левую грудь лежавшей в то время на траве и не в силах отразить удар, Андры, после чего приземлившись, еще и прижал девушку все тем же коленом к земле. Поединок, столь стремительно начавшийся, так же скоро и был окончен… - Повержена, - прохрипела она на выдохе, восстановив прежний ритм сердца и сверкнув гневно глазами, - спасибо за столь славный урок Ллерву. - Всегда рад помочь, - ответил лучезарно, как и прежде улыбаясь, мужчина, и подал ей свою загорелую и крепкую ладонь, - ты быстрее горного ручья Андра, и истинно достойный противник. - Не смешно - скривилась от боли, принимая руку девушка, - я даже ни разу не смогла коснуться тебя. - Это истинно так, но мне было трудно уворачиваться от столь выверенных комбинаций, я уверен, в следующий раз ты обязательно будешь одной из трех. - Буду стараться, - ткнув Ллерву в грудь пальцем, произнесла, усмехнувшись Андра, - буду стараться... * * * - Илейн, Илейн! - Да Аллор, я отлично слышу тебя, - отозвалась зеленоглазая красавица, внимательно наблюдавшая за происходящим. - Андра все-таки проиграла тому голому вьюну, я за нее так переживал, - всплеснул руками долинец, - ай да девчонка, очень жаль, что так вот все нечестно сложилось, и где спрашивается справедливость, - не прекращал сокрушаться раздосадованный Аллор. - Она своего не упустит, Андра очень способная и внимательная, в следующий раз она превзойдет всех и будет первой. - Так это выходит и все? Конец? А кто же попадет на второе испытание? - спросил он, всплеснув руками, все еще не оправившись от происшедшего, и опять присел на шелковистую и сочную луговую траву. - Ллерву и Гленна, но эти состязания не для всех, они происходят без посторонних, - присев тихонечко рядом сказала Илейна. Суть их такова, что если непосвященный увидит их, то это только собьет его с толку и станет поводом для ненужных и непредвиденных трудностей, стающих предлогом для создания препятствий на выбранном пути, и главное среди них - непонимание... В общем опять я заговариваюсь, недоступные и тяжелые для понимания они лишь усложнят тебе жизнь, так более ясно, да? - Что-то наподобие того. Ну, нет так нет. Как говорят у нас : «На нет и суда нет». Сейчас бы чего-нибудь съестного, да водички бы попить, - юный охотник демонстративно похлопал себя по животу. Илейна увидев это, вновь от души рассмеялась. Радостно и очень мелодично, долинцу очень понравился ее искренний и преисполненный света смех, и он тоже улыбнулся в ответ. - Вот, держи, - девушка протянула ему руку, на ее ладони лежали невиданные ранее странные маленькие желтые шарики. - А это еще что? - спросил удивленный Аллор, - я такое не ем, ты меня с кем-то путаешь. - Да нет же, это пыльца, цветочная пыльца, попробуй. Пыльца и вправду была довольно приятной на вкус, но, кроме того, еще и очень питательной. Съев совсем немного долинец, неожиданно для себя, обнаружил, что абсолютно сыт. Тогда Аллор решил ненадолго отлучиться и отправиться к роднику, чтобы утолить жажду. Родник был не далеко, судя по словам Илейн всего в двухстах ярдах к северу. Из под поваленного на камни дерева, мелодично и благозвучно журча, на восток устремлялся небольшой но необычайно чистый ручей. Аллор склонился над родником и рукой зачерпнул из него воды, сначала долинец промыл глаза и умыл лицо, а затем набрал воды в ладони и вдосталь напился, вода при этом показалась ему лучшей из всех какую он когда-либо пробовал. - Чудное место, хотя и зачастую малопонятное, но здесь хорошо, - вслух произнес Аллор, успевший за столь короткий отрывок времени искренне привязаться к этому древнему лесу. Всюду произрастали разнообразные растения и кусты, грибы и разноцветные мхи радовали взгляд, в глаза особенно бросалось то, что этот вековой лес жил своей интересной и всепронизывающей жизнью. Все в нем двигалось и общалось, гусеница ползущая по листве, рыжие белки, играющие в какую-то лишь им одним понятную игру, птицы, а вон к ручью напиться пришел дикий кабан. Напоследок набрав воды себе в фляжку, долинец поторопился на поляну, где его дожидались Илейна и события бесповоротно изменившие его жизнь. Аллор неспешным шагом насвистывая вспомнившуюся ему детскую песенку про троих толстых гномов, вышел из лесу на поляну, где все, не скрывая своей заинтересованности, глядели в его сторону, тихо почти незаметно между собой переговариваясь и изредка искоса обмеривая оценивающими взглядами новоприбывшего. «А это еще с какой стати? - спросил себя долинец, - Может быть решили прояснить как там их олени, и как раз одного не досчитались? Тогда дела мои и вправду обстоят скверно, я им не то что в противники, а и в развлечение не гож». Илейна как на зло невесть куда подевалась, на том месте где они совсем еще недавно вместе с ней сидели остался лишь едва заметный примятый след на траве, а непосредственно к парню из толпы шагал уже знакомый ему по происшедшим совсем недавно событиям заложивший руки за спину руки Триан. - Здравствуй парень, - поприветствовал его радушно мужчина в мантии, - я Триан один из хранителей этой рощи. - Здравствуй, а меня Аллором зовут, хотя это наверняка мало о чем для тебя говорит, потому что там откуда я пришел, я не являюсь никакой шишкой, я простой крестьянин, - заявил немного смущенно парень опустив голову. - Я расскажу тебе Аллор о том зачем мы здесь, - игнорируя возражения юноши, продолжил Триан, - весь созданный Творящим мир основывается на гармонии и балансе. Любовь - ненависть и зависть, счастье - безысходность, боль и страдания и с другой стороны радость, все это должно находиться в гармонии. Ведь только тогда ни одно из составляющих не берет и не старается взять верх над остальными, только так может быть достигнут баланс сил, который раскрывает замысел творца нашего, таящийся в радости от понимания важности своей роли в соотношении гармонизирующих вселенную сил. Но, к сожалению, человек забыл сию простую истину, и в мире, прежде прекрасном, словно весенний цветок, сейчас вершатся воистину ужасные вещи достойные кончины всего сущего. Каждый раз в рощу приходят те, кто хочет изменить мир, мир вокруг себя, и мир внутри себя, они избирают тот путь, который считают верным, и лишь когда круг событий замкнется, и они осмыслят все содеянное, верное или нет, истинное и ложное, они вновь вернутся в рощу, дабы вступить в поединок и узнать кто же из них ближе к истине, кто нашел ключ к решению проблемы. Победители становятся частью рощи, и перед ними открываются новые возможности и новые пути. Триан опять сделал паузу, на этот раз более длительную и Аллор понял, что теперь говорить уже придется ему. - Это все конечно хорошо, но у меня все равно есть к вам парочка вопросов, и я их вам задам. Почему вместо того чтобы обменяться впечатлениями вы принимаетесь бить друг дружке физиономии, ведь, как я понял, весь опыт и состоит в знаниях. А если кто-нибудь все же угодит под смертоносный удар, их я сегодня повидал немало, и этим кем-нибудь окажется женщина? И вопрос второй, и не менее важный, причем здесь я? Тишина вокруг стояла необыкновенная, даже птицы не пели и не стрекотали цикады, кузнечики даже те умолкли, словно бы боясь спугнуть нечто тонкое и незримое зависнувшее притаившись в воздухе над поляной. Триан же кивнул в знак согласия и продолжил. - Истинно, нужно нам уяснить все непонятности, и устранить все тяготящие душу сомнения. Бой физический не что иное, как отображения естества духовного, ибо только здоровый духом - здоров телом, тело и душа должны пребывать в гармонии друг с другом и с миром. И именно тот, кто ближе к этому истинно благостному состоянию и становиться победителем состязаний, это я думаю тебе понятно. И разницы здесь мужчина или женщина нет никакой, она состоит лишь в относительной разности в правоте их духовного начала, в силе их духа. Это я также считаю понятным для тебя. - Да, я смотрю просто и доходчиво объясняться вы не очень то все здесь любите, но я частично понял, - откликнулся Аллор, задумчиво почесывая затылок, - а как насчет второго вопроса? - Ты здесь не случайно, - сказал Триан посмеиваясь, - как ты уже, наверно, успел заметить, собравшиеся здесь так или иначе представляют какое-то либо государство либо королевство, или империю, не важно, важно то, что Млевер не имеет представителя в роще уже больше тысячи лет. - Но я не из Млевера, я из Редана, я не староста, и не член совета старейшин, более того, я же даже не охотник еще, какой же из меня может быть представитель? У нас в городе много достойных такой высокой чести людей, взять хотя бы старейшину Миллия, к примеру... - Его нет сейчас с нами, ведь так? - не навязчиво спросил Триан, неспешно поглаживая пальцами свою черную, словно смоль, слегка вьющуюся бороду. - Нет, но это, не проблема, тут всего-то день дороги, я могу... - Нет юный Аллор, нет, все кому следует быть в роще - находят ее, - улыбнувшись до нельзя убедительно промолвил мужчина, - ты думаешь кто-либо из пришедших направлялся сюда намеренно? - Мне понятна ваша позиция, - чуть сдавленно произнес долинец, - продолжайте, что требуется от меня как от представителя? - Того же что и от остальных - ничего. Ты сам выбираешь свой путь. И все требования выдвигаешь себе сам, по мере необходимости их появления. Сам же и создаешь эти самые необходимости, возникшие в силу твоих собственных стремлений и чувств. - Значит, я волен делать то что сочту нужным, верно? - с недоверием в голосе спросил Аллор. - Совершено верно мой друг. - кивнул в ответ улыбнувшись Триан. Именно так. - Тогда я хочу остаться здесь у вас еще на пару деньков и все как следует взвесить, а потом я вам скажу, что я себе надумал и какие требование предъявил, хорошо? - Конечно Аллор. - Тогда скажи как мне тебя потом найти, я здесь еще не совсем освоился, лучше бы знать где стоит прежде всего искать? - Я сам найду тебя, не беспокойся, просто отдыхай душой и телом. Будь нашим полноправным гостем, - произнес Триан, но на этот раз голос донесся из-за спины долинца, тот мигом обернулся, но там никого уже и в помине не было, не говоря даже о том месте, где прежде Хранитель стоял. «Опять кудесничают, ну и народец, вот бы тоже так уметь, как ни крути, а полезно все-таки, вот был - и нет уже никого, и вопросов никаких лишних у собеседника не возникает...». Таким немыслимым для себя образом Аллор, пославший свою стрелу в направлении выглядевшего совсем мистическим и ирреальным леса, стал гостем хранителей рощи и представителем в ней же одновременно.